ТЕХНОКРАТИЯ ПРОТИВ ДЕМОКРАТИИ

  Идея государства Платона. Идею государства Платона обсуждают более двух тысяч лет. Платон дал критику всем существовавшим видам государственного устройства. Бесспорное достижение метода Платона касается критики всех видов эмпирического анализа и разработки в противоположность им философской концепции – диалектического субстанциализма. Метод этот более чем актуален, но на сегодняшний день противостоят ему либеральные методологические концепции философии, в основу которых положен плюрализм и игнорирование самых важных достижений истории классической философии.

Как установил Платон, диалектическая логика касается только субстанциальности, самодвижущейся сущности [6]. Последняя, как целое, представлена частями, но это такие части (противоположные силы), каждая из которых охватывает собой полностью всю субстанцию (в развёрнутом виде см. у Гегеля [2. – С. 73 – 77 и др.]).  С позиций субстанциальности Платон рассматривал и государство. Он пытался выявить в этом эмпирическом образовании то, что сокрыто от глаз, - обнаружить его субстанцию и дать наиболее объективное толкование сущности государственного устройства. Идея была созвучна с мифами о правлении богов, когда каждый бог управлял отдельной областью общественной жизни, создавая в ней гармонию, благоприятные условия для всех членов сообщества в этой области. Каждая отдельная профессиональная область общественной жизни  государства была освящена божественным законом. Именно этим областям государственного жизнеустройства уделено главное внимание в работе Платона, без них с их законами государство неполноценно и фактически являет собой не одно, а «два государства враждебные друг другу: одно государство бедных, другое богатых» [Платон. Государство. - Кн. IV. 422e – 423a]. Эти два государства – источник противоречий и смут, причина постоянно сменяющихся и повторяющихся форм его правления от автократии до демократии. Все формы отвратительны по своим последствиям, но, пожалуй, самой худшей является демократия, которая порождает тиранию.

Заметим, что каждое правление имеет и свои преимущества, и свои недостатки, причём те, что присущи людям, но тем не менее носителем их оказывается  такое высшее образование (уровень материи) как государство. Любая из форм может вести как к процветанию, так и к упадку государства: монарх может переживать за государство, как за свою собственность, способствуя его процветанию, а демократически избранный президент – сочетать в себе все худшие качества временщика. По сути за всю историю государств существовало только два вида власти - автократия и олигократия (олигархия то же самое, но ей придаётся более узкое толкование) и различные способы их реализации: автократия выборная и невыборная, ограниченная и неограниченная и олигократия тоже выборная и невыборная и ограниченная или неограниченная. Всё остальное – либо комбинации указанных видов власти, либо детали, индивидуальные особенности власти. Что касается демократии (власти всех или большинства), то факт её существования оказался под большим вопросом. Эта форма правления явно не соответствует её обозначению и без труда сводится к одной из двух предыдущих.

Большинство критиков платоновского «Государства» довольно упрощённо трактуют его принцип разделения общества на конкретные професиональные сферы. Они полагают, что Платон описывает сословия, классы или даже касты общества, необходимые для придуманного им нового типа государства. Но тут возникают сразу четыре возражения. 1. Классы или сословия существовали задолго до древнегреческой цивилизации и не было никакого смысла их выдумывать заново. 2. Деление на классы или сословия осуществляется по имущественному принципу и наследству имущества, а платоновское разделение опиралось исключительно только на индивидуальные способности, благодаря которым ребёнок или взрослый попадал в соответствующую ему сферу разделённого общества. 3. Описывая  разделение государства на два враждебных, Платон уже определил их как классы или сословия и в противоположность этому предлагал делить общество по профессиональному принципу, чтобы противостоять разделению государства на два и его ослаблению. 4. Классические классы или сословия ориентированы только на свои интересы, а предлагаемое Платоном разделение сфер государства преследовало цель удовлетворения потребностей всего государства и должно было быть ориентированно исключительно на интересы потребителей и их благополучие [1. – С. 96]. При этом на первое место Платон ставит ценности государства (законы, сам человек и все достижения культуры) и на последнее цены, деньги, что неверно интерпретируется как его коммунистическая точка зрения. Но дело в том, что цены регулируют отношения людей на уровне общества, а ценности - это уже совершенно иной уровень - уровень государства, уровень отношений его институтов, поэтому стоит только ценности государства превратить в цены и оно развалится.

Какой философский идеал стоит за предлагаемым Платоном разделением государства на определённые сферы? Сферы эти разделены по принципу профессиональной ориентации. Даже государством должна править довольно узкопрофессиональная группа учёных (по античным меркам это философы), которые не принадлежат элите, а становятся ею уже в зрелом возрасте, освоив громадный объём необходимых для управления знаний. Интенция Платона была направлена против античной демократии, теоретики которой признавали за всяким гражданином полиса право быть избранным на все государственные  должности независимо от его уровня знаний и профессиональной подготовки к делам по управлению государством (с этой точки зрения править – это проще всего), а он утверждал, что необходимо, чтобы каждый член общества «делал своё» и притом «только своё» дело. Лишь тогда восторжествует «идея Блага», а сущность будет соответствовать своему объекту (государству), законы тогда будут истинны и, следовательно, справедливы. Мудрость «власти всезнающих» заключается в способности  созерцания занебесной, внепространственной  области вечных и совершенных «идей» [Платон. Государство. - Кн. IV. 428b – 429a] (т.е. субстанциальной области, а в конкретном случае – субстанции государства), которая и требует разделения сфер государства по профессиональному признаку. Гибелью грозит государству даже просто смешение его профессионально разделённых областей [Платон. Государство. - Кн. IV. 434a - b].

Человек с момента своего зарождения, как и животное, есть часть определённого сообщества (стадо, племя, общество). Но частями государства становятся уже более вышележащие, чем общество, образования - институты государственной власти, обладающие его всеобщностью, но при этом профессионально ориентированные. В эмпирии это учреждения государства, деятельность которых проявляется в их законах (власть государства)  – всеобщих для всего государства. Совмещение всех институтов власти в лице одного автократа  или растворение их во много (различно) профессиональном демосе, в прямой демократии и вызывает самое большое недовольство Платона, который видит в этом огромную опасность для государства, его нестабильность.

Концепция власти учёных всегда вызывала неприятие со стороны правящих классов. Платон, как политик, отвечал на это: «Или их все еще приводят в ярость наши слова, что ни для государства, ни для граждан не будет конца несчастьям, пока владыкой государства не станет племя философов или пока не осуществится на деле тот государственный строй, который мы словесно обрисовали?» [Платон. Государство.  Кн. VI. 501е].

Идея технократии (технократия – от греч. τέχνη, «мастерство» + греч. κράτος, «власть», - близкое к понятию меритократии и объединяемое с нею в политике) власти учёных во времена Платона действительно была утопией потому что не существовало ещё учёных, ориентированных на профессиональные группы населения, да и глубоких (мудрых) философов можно было по пальцам перечесть. Технократия для античности явление нереальное, но всё же это  не утопия, не фантазия. Времена меняются, работники умственного труда давно уже составляют целый класс общества и обслуживают все сферы и институты государства, а проблему технократии обсуждают не одно столетие и политически активные технократические движения насчитывают уже 200-летнюю историю. И сегодня проблема более чем актуальна.

Кризис либеральной демократии. Большинство ученых сходится во мнении, что человечество вступает в период глобального кризиса, который грозит существованию всего человечества. Это многоаспектный кризис, составные части которого тесно взаимосвязаны, но каждая из таких частей являет свою отдельную угрозу: социальную, демографическую, экологическую, энергетическую (вызванную истощением невосполнимых ресурсов планеты), продовольственную, популяционно-генетическую (генетический груз человеческой популяции), биологический кризис – сокращение количества и числа видов растений и животных и т.д. В одну кучу сваливаются все проблемы и разгребать их придется в этом,  XXI веке. Уже ХХ век стал веком экспериментов, правда ничего кроме них не оставил. И это были только цветочки.

Решение проблем сегодня требует гигантских материальных и людских ресурсов и это может быть реализовано только через объединение усилий всех государств. ООН не обладает возможностью удерживать вошедшие в нее сильные страны от произвольных действий, а воли и желания сосредоточить ресурсы на решении общих глобальных проблем у них нет. И это зависит от специфики их государственных институтов и распределения внутренних ресурсов.

В принципе все упирается в самую прогрессивную из всех существовавших ещё в совсем недавнем прошлом форму государства – в либерально-демократическое общество. В нем утверждаются принципы народовластия (через посредство выборов), свободы и равенства граждан, которые однако в реальности оборачиваются господством финансовой олигархии. Соответственно материальные и денежные ресурсы государства, капитал перераспределяются в ее пользу, что периодически ведёт к масштабным экономическим и финансовым кризисам и, как следствие, к большой потере материальных и трудовых ресурсов государства, а в конечном итоге и к потерям доходов самой олигархии. Рассмотрим, что являет собой демократия и либерализм.

Среди всех античных демократий греческая афинская демократия была самой значительной и тогда, и теперь наиболее известной и наиболее близкой к народовластию. Народовластие или прямая демократия – это форма правления, при которой в идеале политические решения принимают непосредственно все без исключения  граждане. Однако такой идеал для Афин никогда не был реализован полностью. Гражданством обладало всё непорабощённое население, унаследовавшее его от родителей, однако полноценными гражданами были только взрослые мужчины. Демократия с самого начала не могла в полной мере привести свои институты народовластия в соответствие с постоянно возрастающей численность своих граждан и с фактором их географической удаленности от центра народных собраний. Не все граждане имеют свободное время для посещений собраний, особенно небогатые, занятые трудом. Недостатки прямой демократии компенсировались представительными органами (право принять решение не лично, а через своих представителей,  избранных ими и ответственных перед ними) - вопросы на голосование выставлялись буле (высший административный орган) – органом, состоявшим из представителей территориальных округов (демов), который осуществлял контроль и исполнял различные политические и административные функции. Формально власть осуществлялась «по решению буле и народа».

Неудовлетворённость такой формой правления возникла сразу: народ был ненадёжной, подчинённой сиюминутным интересам толпой, которой было легко манипулировать. Демократия нередко превращалась в произвол толпы. Гегель говорил по этому поводу, что народ - есть та часть государства, которая не знает, чего она хочет. Суждение должно опираться на разум, а разум есть требование профессионализма.

Демократия, как власть народа, связана с властными притязаниями большинства иметь определенные преимущества над меньшинством и этот принцип, как замечают критики, ничуть не лучше тоталитаризма. Как говорил по этому поводу Тит Ливий, «иногда большая часть побеждает лучшую».

         Главный парадокс демократизма очевиден: строгое соблюдение принципов демократии делает демократический выбор практически невозможным. Античные демократии предоставляли своим гражданам возможность для участия в самоуправлении, однако они не гарантировали свободу слова или вероисповедания, защиту права на собственность и не налагали конституционные ограничения на правительство. Тем не менее, власть в каком-то приближении к форме народовластия в Афинах, например, продержалась почти два столетия. Это было возможно потому, что население древнегреческих полисов редко превышало 10000 человек.

Если строго подходить к проблеме демократии, то никакая власть народа никогда не может реализоваться. Под нею привычно подразумевается власть арифметического большинства. Если выборы демарха (главы Дема) или представителя территориального округа в булэ – (в высший административный орган) осуществляяются пятьюдесятью одним процентом, который не устраивает, соответственно, оставшиеся сорок девять – так «всенародно» ли он избран? Другое дело непрямая демократия, т.е. представительная, она-то и существовала с самого начала. Но тогда к чему это слово «демократия», которое не отвечает содержанию? Если оно производно от демов, т.е. избранных представителей демоса, то можно понять, но тогда нет повода говорить о народовластии. А представительной (выбранной народом) может быть и автократия и олигократия, которые с таким же успехом можно называть демократией.

Автократ правит, олигократы правят, а народ только избирает правящего, и ни к чему эта приставка «кратия». Демократии в принципе быть не может. Это мечта, сказка, фантом. Это такой же миф, как коммунизм. Демократия, как машина для принятия решений, столь же неосуществима, как нереализуема и другая красивая идея - Perpetuum mobile. 

Теперь о представительной демократии. Это политический режим, при котором основным источником власти признается народ, но управление государством поручается различным представительным органам, члены которых избираются гражданами. Представительная (репрезентативная) демократия является ведущей формой политического участия в современных государствах.

Любая публичная власть, желая опираться не только на силу (что слишком накладно), но и на признание и любовь подвластных, создаёт разнообразные мифы о себе, которые облегчают процесс подчинения и эксплуатации людей.  Сергей Сакадынский в предисловии к книге "Демагоги, пастухи и герои" перечисляет основные мифы. В принципе ничего нового, но систематизировано и поэтому напомним, чем живёт представительная демократия.

1. Власть принадлежит народу. «власть народа» в современном демократическом обществе проявляется лишь в возможности раз в несколько лет отдать свой голос за «достойнейшего». Поэтому чаще всего ничего общего с мнением народа не имеющая, она от его имени озвучивает свою волю. Последовательно демократическое принятие решений принципиально невозможно. Демократия содержит в себе определенные внутренние причины, приводящие ее к диктаторским формам, обеспечивающим большую устойчивость в принятии решений и выборе путей развития. Гитлер, как известно, пришел к власти совершенно законным демократическим путем, после того как его партия победила на выборах в Рейхстаг.

2. Свобода выбора. На самом деле за всех всё давно решили и провели «промывание мозгов» через посредство СМИ. История показывает, что в обществе наведённой может быть даже шизофрения, поэтому свободы выбора как таковой попросту не существует. И теперь многим понятно, что выбор определяет схватка хладнокровных профессионалов, а вовсе не миллионы целеустремлённых любителей с хорошо промытыми мозгами.

3. Равноправие. Самым глубоким заблуждением является то, что люди от рождения абсолютно равны между собой. Всеобщего равенства нет и быть не может! Люди не равны с самого момента своего появления на свет – физически, интеллектуально, и в смысле материального достатка, и социального положения. Формально демократия даёт равные права, однако реализация их для многих неосуществима. Прав, как известно, тот, у кого больше прав, поэтому актуально не столько наличие прав, сколько возможность их реализации, т.е. наличие денег и власти, которые являются гарантией для реализации прав. Такие гарантии всегда имеет элита. В итоге, элита, по своей сути, является главным узурпатором тех самых прав и свобод, за которые борются поборники демократии.

4. Личная независимость. Все люди, так или иначе, зависимы – в том числе, и в первую очередь, от других людей. Кто-то диктует условия, а кто-то их принимает. Свобода человека заканчивается там, где начинается свобода другого, поэтому борьба за свои права и свою независимость это одна из главных черт демократии.

Теперь о «власти». Демократическая власть устанавливается выборами и проходят во власть люди, отличающиеся от прочих только тем, что сильнее всего любят ощущение именно власти. Других там нет. Это своего рода болезнь. Но диагнозу «властолюбие» сопутствуют и другие мании. Это в первую очередь любовь к богатству («филоплутиа»), которую сопровождает жадность к деньгам («филохрэматиа») и страсть к наживе, корыстолюбие («филкердейа»). Деньги лишь одна из форм власти. К власти рвутся плутократы и плутократия уже не существует без манипуляций непрофессиональным в вопросах власти демосом. Платон выделял плутократию как отдельный вид власти. И для античного полиса это ещё можно было допустить. Однако представительная демократия уже по сути стала плутократией и по этому критерию не отличается от автократии и олигократии. Меняются формы власти от монархии до демократии (от автократии до демократии), но плутократы всегда оказываются на верхушке иерархии, Возникает замкнутый круг плутократии.

По кругу так и пошла вся история. Что это – закономерность? Да, но чем она продиктована? Почему свойства личности и особенно патологические слабости её так влияют на свойства власти. Ведь государство, как система его институтов и уровень личности – это разные уровни и разные качества (реальности). И в принципе каждый понимает, что государство – это уже не племя дикарей с вождём во главе. Круг плутократии говорит о том, что слаб человек перед своими инстинктами – эмоциями. Аристотель так и называл человека «политическое животное». Однако в отличие от животного удовлетворение его животных потребностей может не успевать за его фантазиями, а чрезмерная стимуляция этих особенностей порождает азарт и довольно быстро ведёт к патологии. В итоге, ничем не удовлетворяемое желание прибрать к своим рукам всё, что ценно, останавливает только смерть. Платон называл это алчностью и стремлением к власти ради низких целей, которые ослабляют государство. Он искал способ как оградить власть от животных инстинктов и видел его в особой организации государства, организации, которую сегодня называют технократией.

Демократия стремительно уходит в прошлое. О ней говорят, что это отмирающая форма общественно-политических отношений, политическая архаика ХХ века. Её хоронит политика, экономика и в немалой степени развитие информационных технологий. Заявляют о новой эре – эре постдемократии. Но постдемократия не более, чем полемическое выражение, ибо ситуация с кризисом демократических институтов пока только усугубляется. Элита хочет что-то изменить, но при этом не потерять свои привилегии, а это уже невозможно. Кризис может закончиться катастрофой для всего человечества и кто тогда и перед кем ответит?

Немного о либерализме. Пока существовали иллюзии демократии, идеи либерализма и демократии не только существенно отличались, но и находились в противоречии друг с другом. Глобализация и усиление либерализации рынка потребовали нового социального мифа и благодаря СМИ появилась либеральная демократия (затем и неолиберальная). Круг плутократии сделал ещё один оборот. Эта политическая система стала одной из самых распространённых на данный момент в мире. 

Либерали́зм это философская, политическая и экономическая идеология, исходящая из того, что права и свободы отдельного человека являются правовым базисом общественного и экономического порядка. Идеалом либерализма является общество со свободой действий для каждого и ограничением власти государства,  с приматом частной собственности и свободой частного предпринимательства. Фундаментальные принципы либерализма включают признание:

1. Данных от природы естественных прав (включая право на жизнь, личную свободу и собственность), а также других гражданских прав; Правда, права эти без гарантии их реализации – это декларация о возможностях при конкретных условиях (деньги и власть), доступ к которым для демоса ограничен.

2. Равноправия и равенства перед законом. Однако старый принцип «прав тот, у кого больше прав» никто не отменял. «Свобода для волков означает смерть для овец» (И. Берлин).

3. Рыночной экономики. Только она не ограничена законом, а ограничивается лишь результатами свободной конкуренции, например, экономическим или финансовым кризисом.

4. Ответственности правительства и прозрачности государственной власти, что в реальности возлагается чаще всего на совесть самого правительства.

Функция государственной власти при этом сводится к минимуму, необходимому для обеспечения этих принципов. Если оправданно и не в ущерб большинству. Однако ущерб сразу же выявился в виде экономических и финансовых кризисов, в виде роста преступности, проституции, в виде экономического засилья слабых стран, в виде уравнивания в правах и своём статусе нормы и патологии (сумасшедшие, извращенцы,  преступники и т.п.), что на практике превратилось во вседозволенность патологии. Свобода за пределами рамок необходимости сильно развращает. Власть удерживается силой. Но сила была, есть и будет основой любой власти. Вопрос лишь в том, в каком виде представлена эта эмпирическая сила, в физическом, психологическом или экономическом. Либеральная демократия, декларируя минимум вмешательства в общественную жизнь государственной власти, до предела напрягает все эти силы.

Большая ошибка или обман заключается в распространенной идее, будто либерализм – это результат тысячелетней борьбы прогрессивных людей за «свободу» для всех. На самом деле, либерализм – это система ценностей, основанных на приоритете эгоистических интересов особой личности. буржуа  А это означает, что победа либерализма – это победа эгоистического в человеке, это победа эгоистов в народе и государстве. Победа либерализма в той или иной форме во все времена в любом народе обозначала последний этап существования самого народа. С философской точки зрения такое государство находится в процессе распада на его атомы – индивиды (части общества ли сообщества), в то время как частями государства должны являться институты.

Производство и управляющая им экономика являют собой отдельный институт государства и устойчивость его зависит от равновесия производства и потребления. Равновесие это в свою очередь, зависит от рынка, который регулирует обмен товарами между независимыми продавцами и покупателями, делая их зависимыми друг от друга. Рынок не экономическая система, а только её элемент. Однако в капиталистической системе хозяйства он выходит из под контроля институтов государства (института экономики государства) и выступает в роли самостоятельного института и диктует свои условия и создаёт свои государственные и даже глобальные проблемы. Он отрывается от рамок необходимости, ибо не должен находиться в подчинённом положении отношении соответствующего института. Рынок регулирует экономику через посредство банков, но так как в капиталистической системе хозяйствования банкам придаётся статус отдельного надгосударственного института, то автоматически выстраивается "смычка" власти и капитала. В итоге, он начинает подчинять себе другие институты государства, а это своего рода социальная болезнь, раковая опухоль на теле государства да и самого общества.

С конца ХХ века в капиталистическом рынке резко начинает возрастать диспропорция между разными видами капитала. 1. С одной стороны, динамика чисто финансовой сферы капитала (финансовый спекулятивный сектор и в первую очередь банки, фондовая игра, высокорискованные и краткосрочные операции с ценными бумагами и т.п.).  В центре фондовой игры оказываются компании, связанные с "высокими технологиями", с информатизацией и логистикой информатизации. Огромное количество держателей акций (в США это 50% всех граждан).  2. С другой стороны - объёмы и структура капиталов, циркулирующих в традиционных сегментах классической экономики (производство, услуги, инвестиции). Первая сфера непропорционально возрастает, автономизируется, отрывается от классических моделей хозрасченого баланса, где область чистых финансов всегда сохраняет коррелятивность с производством и динамикой спроса и предложения. Виртуальный капитал, циркулирующий в области фондовой игры оказывается во много раз больше объемов капитала, задействованного в кредитные и инвестиционные механизмы реального сектора экономики. Вслед за Известным американским экономистом Г.Б. Литваком назовём новую спекулятивную экономику "турбокапитализмом". В классической модели деньги – кровь экономики, в новой модели они оказались в избытке (виртуальные деньги в ценных бумагах). Вся структура турбокапитала очень напоминала перевернутую пирамиду и риск того, что она зашатается всегда был немалый, ибо разрыв между виртуальным и реальным капиталом не может увеличиваться бесконечно, а конкуренция не давала остановиться процессу. Спекулятивные цены на ипотеку, как и следовало ожидать, уперлись в платежеспособность населения и разрушение пирамиды ничем уже нельзя было удержать.

Либеральная банковская система даёт толчок развитию производства, однако сама диктует ссудный процент, размер которого может быть губителен для экономической системы государства и может способствовать развитию кризиса. Но государство все же имеет некоторые рычаги воздействия на банки. Но когда эта банковская система перешагнула границы национальных государств и стала глобальной и фактически бесконтрольной (хоть формально под эгидой ООН), глобальными стали и кризисы. Дискутируется только вопрос: преднамеренно, запланировано он готовится или, просто, ожидая предсказуемый результат, финансовая олигархия превращала бумажные обязательства в реальные ценности (концентрируя деньги, скупая золото и недвижимость). Такое обкрадывание государства или государств сравнивают с азартными играми, но они до добра не доводят – может кто-то и выиграет, но большинство проиграет. И вот этот проигрыш финансистов государство (а по сути они сами) и пытается компенсировать финансистам. Эта всеми средствами СМИ вуалируемая инфляция (перепроизводство ценных бумаг - бумажных денег). Государства обналичивали банкам их ценные бумаги и долг государств вырос до таких размеров, которые не могли уже компенсировать деньги налогоплательщиков. Возник большой дефицит бюджета, который не даёт восполнить и продолжает усиливать сопутствующая кризису безработица. Меры, которые предпринимаются либерально-демократическим государством для восстановленя бюджетного дефицита сравнимы с тушением пожара бензином. Все оказываются должниками банков (центральных государственных или международных – МВФ).

Нормальный рынок подчиненная государству, структура и формы, которые приобретает рынок, должны зависеть от устройства государства, а не наоборот. Производство и потребление по природе своей цикличны.  Эту цикличность должен контролировать и при необходимости корректировать соответствующий институт государства – институт экономики, - допускающий наряду с государственными предприятиями существование других форм хозяйственной деятельности. Именно его несовершенство превращает присущие капиталистическому способу производства экономические кризисы в кризис самого государства, когда невероятно большие бюджетные деньги перекачиваются на восстановление рыночных учреждений и в первую очередь банков, и в то же время у этих же банков берёт кредиты под проценты государство.

Конкуренция в экономике это эмпирическое подобие, аналог субстанциального тождества противоположностей в виде отрицательной обратной связи. На этот механизм упирал Адам Смит. Но когда рынок с его свободной конкуренцией освобождается от влияний со стороны других институтов государства, то вместо отрицательной обратной связи включается положительная обратная связь, которая, доходя до своего предела, рушит всю систему экономики. Последние структурные изменения капиталистической системы и те размахи кризиса, к которому она привела, впечатляют своей бессмысленностью и количеством денежных ресурсов выброшенных фактически не на то, чтобы хоть как-то сгладить негативные последствия разрушений экономики. Однобокий нерегулируемый либеральный рынок, брошенный в стихию одной системы хозяйствования (без конкуренции с другими) ни к чему хорошему привести не мог. Рынки должны быть эффективными и стабильными – это потребность нормального, здорового государства.

Кризис науки – составная часть кризиса либерально-демократической техноцивилизации. Организация науки и медицины и даже культуры подчинена либеральному рынку, но вопрос с наукой наиболее острый. В наш век либерально-демократической идеологии и методологии учёные уже не воспитываются, а штампуются и чем больший поток информации обрушивается на головы людей, тем рафинированнее становится эта штамповка. «Нынешний учёный живёт стереотипами, отработанными схемами». Он сегодня не ищет смысла и истины, от него и требуется лишь «ограничиваясь условиями договора, сидеть в каком-нибудь НИИ и выдавать необходимый по плану результат своей деятельности в установленный срок» [5. - С. 184, 186]. Нет больше настоящей науки.

Говорят, что время гениев-одиночек кончилось, ибо на новые научные достижения требуются ресурсы, иногда весьма изрядные, далеко выходящие за пределы возможностей одиночек. Но беда в том, что полученные при этом результаты иногда совершенно не оправдывают сделанных государством затрат по той простой причине, что идея не была рождена «гением-одиночкой». Настоящее открытие рождается в одной голове, а не в «голове» коллектива. Академическая наука просто направлена на уничтожение этой категории учёных. Официальная наука занимается делением бюджетных вливаний  "в науку". Соответственно, поведение "учёных" определяется именно борьбой за эти денежные потоки… Продолжение »